Хомомахия – фрагмент книги из цикла Парашистай

Боль, разрывающая сознание на множество частей, каждая из которых живет своей отдельной жизнью, и каждая кричит от боли и осознания того, что это никогда не закончится. Егор непроизвольно вонзил ногти в кожу, пытаясь выдрать боль с корнем.

Откуда-то издалека он услышал голос:

– Убери руки. Так будет только больнее.

Спокойный уверенный голос. Егор непроизвольно протянул руку, словно хотел пощупать того, кто произносил слова.

Тот, кто был рядом, хмыкнул и сказал:

– Тебе совсем не обязательно это делать. Забудь о своих органах чувств и – увидишь меня. И не пытайся открывать глаза, так будет только хуже.

Егор удивился. И внезапно подумал, что собеседник прав.

Когда он идет по пещере, ему совсем не нужны глаза. И не нужны руки, чтобы нащупывать препятствия. И совсем не факт, что он слышал звук бегущей воды. Там, в бесконечной пещере он чувствовал сознанием, а не органами чувств. И там он был счастлив.

Тем не менее, Егор протянул руку и нащупал свои ноги. У него все еще сохранялось ощущение, что ниже пояса ничего нет. И только после этого он спросил:

– Где мы?

– Точно не знаю. Я предполагал, что у Бога несколько карманов, но никак не думал, что Он именно меня будет перекладывать из одного кармана в другой.

– Кто ты?

– Зови меня Парашистаем.

– Парашистай, – задумчиво повторил Егор. Это слово ничего ему не говорило, но – какие только имена не выдумывают люди. Какие только прозвища не дают друг другу.

– А я – Егор, – сказал он.

– Знаю. Давай попытаюсь облегчить твою боль.

Егор ощутил на  затылке ближе к шее тепло рук. Пальцы прижались к коже, надавили и, – он внезапно стал ощущать, как уходит боль. Медленно и вязко, но неумолимо и без остатка. Нет, обруч на голове оставался, но он уже не стягивал. Просто тугая шапка, края которой немного давят. Некомфортно, но вполне терпимо.

– Что у меня на голове? – спросил Егор, когда человек по имени Парашистай убрал руки.

– Паразит.

– Как это? – удивленно переспросил Егор. Он знал значение слова, но не мог понять, какое отношение имеет это к нему.

– Ну, это такое живое существо, которое использует тебя. Через твою кровь получает питательные вещества и энергию. И при этом мешает тебе быть самим собой, не дает видеть глазами.

– Зачем?

– Так хотят Они.

– Кто – они? – Егор не сразу понял, что задал самый важный вопрос.

– Точно не знаю. Но выглядят эти существа примерно, как мы. Они никогда не говорят, но, может быть, им это не надо, или Они производят звуки в другом звуковом диапазоне, который не воспринимает наше ухо.

– Откуда ты знаешь, как они выглядят? Или у тебя нет этой «шапки» на голове?

– Есть у меня шапка. Просто я уже выходил на Арену, и остался жив. И еще – я могу видеть не только глазами. Именно это и позволило мне выжить.

Егор неожиданно вспомнил дверь в тоннеле. Он вошел внутрь и прожил короткую жизнь на Арене.

– Они такие большелобые с огромными глазами и слабыми телами?

– Да, а ты откуда знаешь? – теперь Парашистай задал вопрос удивленным голосом.

– Я тоже был на Арене. У меня был Наставник, который учил меня красиво умирать. И когда я вышел на Арену, то решил, что красивая смерть – не для меня, что я не дам им убить меня без боя. Я принял бой и убил одного из них, прежде чем они убили меня. Я как бы прожил это событие, но потом оказалось, что всё случилось у меня в сознании.

Парашистай хмыкнул. То ли недоверчиво, то ли удивленно. Егор так хотел увидеть его реакцию, что непроизвольно попытался открыть глаза. Тугой обруч боли сразу же заставил его склонить голову.

– Что же, может, это и к лучшему, – сказал Парашистай.

Боль прошла, и Егор смог расслабится. Он хотел рассказать свою историю, но собеседник прервал его:

– Давай, Егор, я попытаюсь рассказать тебе о том, что сам знаю. Мне надо, чтобы ты был готов, когда придет время.

– Ты будешь моим Наставником?! – сказал с улыбкой Егор.

– Если тебе так хочется, то можешь так думать обо мне. Я хочу, чтобы ты смог выжить. Даже красивая смерть бессмысленна и глупа. Убить врага и выжить – вот к чему я хочу подготовить тебя. Может, тебе кажется, что мы обречены, что паразит, посаженный на голову и закрывающий глаза, не даст биться на равных с ними, но я уверен, что любой человек, когда захочет, сможет отпустить своё сознание и сражаться с врагом до последней капли крови.

– Я целюсь не рукой, кто целится рукой, тот забыл лицо своего отца. Я стреляю разумом. Я убиваю не оружием, кто убивает оружием, забыл лицо своего отца. Я убиваю сердцем, – задумчиво сказал Егор.

– Отличные слова.

– Это не я сказал.

– Неважно. Главное, что ты понял, что я от тебя хочу.

Парашистай говорил тихим спокойным голосом, словно рассказывал какую-то обычную историю из жизни людей.

– Я не помню, как очутился здесь. В моей памяти есть длинное болото в уральской тайге, через которое я шел, и потом пустота, из которой я вышел в этом мире. Зеленые холмы, небольшие рощи, чистый воздух и бездонное небо. Но эта идиллия продолжалась очень недолго. Я нашел воду, нагнулся попить и почувствовал укол в шею. И снова провал в памяти, а потом я очнулся здесь. На Арене.

Егор открыл рот, чтобы спросить, но Парашистай ответил на его незаданный вопрос:

– Да, мы сейчас находимся на Арене. Это такое большое круглое сооружение с высокими стенами. За ними трибуны, на которые находятся зрители, но, конечно же, не сейчас. Они придут, когда придет время. Сейчас – ночь.

Парашистай помолчал и затем продолжил:

– Песок, на котором мы сидим, – одна из местных форм жизни. Он питается любой органикой, но при условии, что это органическое вещество умерло. Поэтому Они никогда не убирают убитых, естественно, за исключением своих, а это случается очень редко. Точнее, этого почти никогда не бывает. Всю остальную органику утилизирует Песок-падальщик.

Егор непроизвольно положил руку на песок, но ничего, кроме мелких песчинок, не почувствовал.

– Сейчас на Арене, кроме нас, еще три будущих жертвы. Я не знаю, как Они измеряют время, и когда будет следующий бой. Это может случиться с рассветом, или ближе к закату, но я понял, что когда есть, кого убивать, то Они в самое ближайшее время организуют представление.

– Я хочу сказать, – прервал его Егор.

– Давай.

– Когда я был здесь, пусть даже  в своем сознании, то у меня был Наставник. То есть, я хочу сказать, что Они готовят каждого бойца, и физически, и эмоционально. Нас не должны, как скот, гнать на Арену. Нас должны подготовить к бою. Потому что мы должны умереть красиво.

– Может, так было когда-то. Я не могу ничего сказать. Возможно, ты в своем сознании заглянул в прошлое, и тот бой на Арене стал причиной того, что Они перестали учить нас сражаться.

Парашистай говорил медленно, словно пытался предположить различные варианты объяснения того, что прожил Егор в своем сознании.

– Может, когда-то один из подготовленных бойцов убил одного из Них, после чего Они решили не давать нам фору в виде обучения. Не знаю, – задумчиво пробормотал Парашистай, – когда я убил одного из них, то почувствовал ужас, исходящий от Арены. Это осознание навалилось на меня внезапно, и я не мог ничего сделать – ни думать, ни шевелиться, ни чувствовать. Я сразу понял, что Они очень ценят жизнь каждого из своих членов. А мы для них животные, которые попадают из другого мира и не заслуживают жизни. Кстати, Они прекрасно знают все места, через которые мы попадаем в этот мир. Там всегда есть те, кто следит за…, – Парашистай на мгновение замолчал, словно пытался найти слово для обозначения мест, где истончается граница миров, и Егор помог ему:

– Червоточинами.

– Точно, это слово подходит, – с удовольствием продолжил Парашистай, – Они ловят нас и загоняют на Арену. Бой, в котором я выжил, был семнадцать ночей назад, и тогда нас было трое. Двоих Они убили, а я выжил. Теперь нас пятеро, и, мне кажется, бой состоится завтра. Красивая смерть близка.

– Те трое, которые сейчас тоже на Арене, – спросил Егор, – среди них нет девушки?

– Нет. На Арене никогда не бывает представительниц слабого пола. Ни здесь внизу, ни на трибунах.

– Откуда ты все это узнал? – спросил Егор.

– Я много могу узнать о живом существе, когда прикоснусь к нему. Враг умер не сразу, и у меня было несколько секунд, чтобы заглянуть в сознание убитого.

Егор, обдумав слова собеседника, снова спросил:

– Ты прикасался ко мне, и, значит, ты много знаешь про меня?

– Да. И я знаю, что ты сможешь увидеть этот мир, не используя глаза. Поэтому я здесь, рядом с тобой.

Егор молчал. Парашистай тоже. Каждый думал о своем, и оба о том, что в этом мире трудно выжить. Точнее, почти невозможно.

– Как ты думаешь, сколько у нас шансов?

– Разве это имеет какое-то значение? – вопросом на вопрос ответил Парашистай.

– Нет, конечно, – сказал Егор, – в любом случае, я не животное на бойне, красивая смерть не для меня.

– Отлично. Мне нравятся твои слова.

Егор ухмыльнулся, словно собеседник мог увидеть его кратковременную эмоциональную реакцию. А потом сказал:

– Ну, и что мне надо делать, чтобы увидеть этот мир, не используя глаза?

– Отпусти своё сознание.