Создать мимолетные образы. Нарисовать жизнерадостные и катастрофические картинки. Попытка высказаться через художественный вымысел. Короткие рассказы и эпизоды из романов.
О медицине – в том виде, в каком она была в советские и постсоветские времена, конец прошлого века и начало этого: смена эпох всегда оставляет след в людях и событиях, в повседневных мелочах и глобальных сдвигах.
Рассказы о будущем, каким бы фантастичным и фатальным оно не казалось: апокалипические настроения соседствуют с верой в торжество человеческого разума, безумие сочетается с наивностью, мистика перетекает в реальность и наоборот.
О любви – к самому близкому человеку и к людям: прожить вместе длинную жизнь и умереть в один день, шагнув в пропасть. Вопреки всему лечить и спасать тех, кто совершенно не заслуживает этого, неся свою ношу на собственную Голгофу. Верить в счастливое будущее и не оглядываться назад.
О жертвенности – незримой и вселенской, как бы пафосно это не звучало: кто-то ведь должен однажды заменить вечного страдальца, висящего на кресте. Пусть даже это всего лишь безумие того, кто приносит себя в жертву.
О нас – мы такие. Или – никакие. Или – всякие. И в любом случае – живые.
Все это здесь: небольшие рассказы и короткие фрагменты из цикла романов Парашистай.
Довольно часто, мы не замечаем то, что видят глаза. Семен озвучил свою мысль, услышал её сам, и задумался. А ведь действительно, – это вполне реальная ситуация. Не заметить то, что само бросается в глаза. Такое случается сплошь и рядом. Скрытое воздействие на сознание – не понимать то, что видишь. Они Читать дальше…
Одними думами сознание не вылечишь. Зная об этом, Семен спросил у Димы: – Насколько я знаю, у тебя было много подруг, с которыми ты спал. А были ли среди них замужние женщины? Они сидели в кабине дежурного врача в приемном отделении. Время давно перевалило за двенадцать часов, но они впервые Читать дальше…
В памяти сохраняется всё, даже если кажется, что прошлое погрузилось в небытие. Семен даже смог вспомнить, в каком году это было. Тысяча девятьсот девяносто пятый год. Советская система здравоохранения, еще не испохабленная дорвавшимися до власти реформаторами, работала исправно и качественно. Тогда он – молодой врач с небольшим опытом – трудился Читать дальше…
Красота женского тела абсолютна и перманентна, даже когда она до безобразия привычна. Если с первыми пациентками Семен еще разговаривал, спрашивая жалобы, первый день последних месячных, наличие родов, абортов и гинекологических заболеваний, то после второго десятка он замолчал. Не отвечая на приветствие женщины, показывал жестом на гинекологическое кресло, с треском надевал Читать дальше…
Иногда кажется, что на прием ходят одни и те же пациентки. Семен посмотрел на длинную очередь, сидящую перед кабинетом, заметил много знакомых женских лиц, кивнул в ответ на сказанное вразнобой «здрасте» и вошел в кабинет. – Доброе утро, Людмила Андреевна. Я так понимаю, что сегодня у нас аншлаг. С чего Читать дальше…
Денежные купюры за криминальный аборт. Давненько их не предлагали. Хотя, не так уж и давно. Если вспомнить, то месяцев пять назад у Семена была возможность заработать, но он отказался. Тогда и ситуация складывалась лучше – жертва в возрасте около тридцати, а не то, что сейчас. Семен задумчиво посмотрел на девушку, Читать дальше…
Я сидел и смотрел на языки пламени. Дождь все также стучал по крыше, но уже значительно тише. Слышно было, как сопит и ворочается Василий. И когда прошло достаточно много времени, чтобы стало понятно – Василий не спит – я озвучил тот вопрос, который давно хотел задать: – Как получилось, что Читать дальше…
Мария Давидовна написала заявление на отпуск и отнесла секретарю. Она даже не знала, радоваться ей или печалится, – через неделю на целый месяц она едет в санаторий. Четыре недели, которые могут спасти душевное здоровье или погрузить сознание в пучину безумства, куда ведут думы о любви. Она не сможет отвлечься и Читать дальше…
Свежий речной ветер. Я подставляю лицо ветру, и смотрю вдаль. Там, где вода сливается с горизонтом, пространство разделяется тонкой линией. Это как надрез на коже, – края чуть-чуть раздвигаются, линия набухает кровью, через пару секунд рана станет красной полосой, разделяя тело на «до» и «после». Кажется, что сейчас я увижу Читать дальше…
Я смеюсь, и слышу свой смех. Я смотрю на свою раскрытую ладонь, и вижу в руке пистолет. Это «Макаров», который подарил папа. Это было так давно, что я помню только его глаза. Или я не хочу вспоминать лицо отца. Мои воспоминания, как сон, приходят хаотично. Я закрываю глаза, пытаясь окунуться Читать дальше…