Внематочная беременность – фрагмент книги Страна теней

Одними думами сознание не вылечишь. Зная об этом, Семен спросил у Димы:

– Насколько я знаю, у тебя было много подруг, с которыми ты спал. А были ли среди них замужние женщины?

Они сидели в кабине дежурного врача в приемном отделении. Время давно перевалило за двенадцать часов, но они впервые за вечер сели пить кофе. До этого практически без перерыва скорая помощь везла в больницу пациенток с различными серьезными и не очень заболеваниями. Дима смачно хрупал печеньем, с хлюпаньем запивал крепким горячим кофе, и весь его вид излучал сплошное удовольствие.

– Замечательный вопрос задал, – сказал он, – и, судя по тому, что это тебя интересует, смею предположить, что у тебя появилась замужняя подружка.

– Нет.

– Да, ладно, – жизнерадостно засмеялся Дима, – мне-то можно сказать.

Семен снова отрицательно помотал головой и снова спросил:

– Так были или нет?

– Конечно, были. Не так что бы много, – с легким разочарованием в голосе произнес анестезиолог, – но с ними было так классно. Опытные женщины, знают, что хотят, не ломаются, не строят из себя недотрог, смело экспериментируют, и, главное, в них столько неизрасходованной сексуальной энергии!

Дима закончил фразу с таким мечтательным выражением на лице, что Семен понял, – приятель с удовольствием и некоторой тоской вспоминает свои любовные приключения.

– То есть, ты считаешь, что эти женщины идут на сторону, потому что мужья не уделяют им должного внимания?

– Да, и это тоже. Но есть еще кое-что.

Дима сморщил лоб, словно пытался сначала мысленно сформулировать то, что хочет сказать, и потом продолжил:

– Отсутствие душевного контакта. Муж, может быть, периодически выполняет свой супружеский долг, но нет душевного единения. Им вместе не о чем поговорить, у них совершенно разные интересы, образно говоря, он строит дом, а она рвется в космос. Или она читает Есенина, а он увлечен Лавкрафтом. У меня было всего две замужние дамы, поэтому для глобального обобщения, конечно же, мало, выборка далеко не репрезентативная, но обе о своем супружестве говорили одно и тоже.

– А с тобой им было о чем поговорить?

Услышав в голосе собеседника легкую усмешку, Дима уверенно ответил:

– Конечно. Ты плохо меня знаешь. С одной мы сошлись на любви к Парижу. Она с придыханием в голосе говорила, – ах, Монмартр. А я мечтательно говорил о прекрасном запахе круассанов ранним утром на пустынных улицах Сен-Жермен-Де-Пре. Она описывала виды, открывающиеся с Нотр-Дам Де Пари, а я – рассуждал о видах с холма, на котором стоит Секре-Кер.

– Ты же никогда не был в Париже?

-Ну и что?! Во-первых, у меня есть путеводитель, который я специально купил для этого случая. Во-вторых, я посмотрел документальный фильм о Париже, где все эти виды были, и ведущий подробно обо всем рассказал. Вполне достаточно, чтобы поддержать светский разговор в постели с умной интеллигентной женщиной.

Семен усмехнулся, покачал головой и спросил:

– Ну, а вторая?

– Там было проще. Она восхищалась поэзией. Читала вслух Сергея Есенина, а я в ответ – Дмитрия Иванова. Например, вот это:

Поцелуи горячих губ

Вкусом трав опьянят мгновенно…

Ах, малышка, конечно лгу…

Я еще не простил измены.

И покуда царит луна,

Моя ветреная сеньорита,

Я лишу тебя лаской сна

В бесшабашном раю мохито.

Семен слушал, как Дима декламировал, и улыбался. С Макаровым он был знаком со студенческой скамьи, но впервые узнал, что он интересуется поэзией. Впрочем, они были не настолько близки, чтобы он мог узнать об этом.

– И как эти стихи твоей пассии понравились?

– Ты бы видел, как она возбуждалась, когда я читал стихи, как пылко она отдавалась, – Дима закатил глаза и поцокал языком, что, видимо, было выражением крайнего восхищения.

Семен засмеялся, представив эту картину, и задал последний вопрос:

– Ну, и на сколько тебя хватило?

– В каком плане?

– Как быстро вы расстались? – уточнил Семен.

– С первой мы разбежались через два месяца. Она быстро раскусила, что меня совершенно не интересует Париж. А со второй мы до сих пор встречаемся, правда, достаточно редко, от случая к случаю, но это даже лучше. Потому что, когда это происходит, то для нас это, как:

Дожидалась,

Глаза влажнели,

Нестерпимою стала мука…

Разве мало –

Метели пели

И глумилась пургой разлука?!

Дима выдохнул. Задумчиво помолчав, показал рукой на печенье и сказал:

– Кстати, скушай печенюшку. Это моя поэтесса пекла. Правда, я с ней встречался  неделю назад, и печенье уже высохло и очень твердое, но, в целом, ничего. На дежурстве съесть можно.

-Спасибо, – отказался Семен.

– Не за что, – кивнул Дима, взял печенье и перед тем, как откусить, спросил:

– И всё-таки, чего это тебя эта тема заинтересовала?

Семен отвел глаза в сторону и, понимая, что Дима так просто не отвяжется,  ответил:

– Да, так, для общего развития.

Раздавшийся звонок телефона дал ему возможность уйти от расспросов приятеля. Подняв трубку, Семен послушал, что ему сказали, ответил согласием и положил трубку на место.

– Пойду в хирургию схожу. Девочку привезли с подозрением на аппендицит, и хирург что-то сомневается в диагнозе.

– Ну-ну, давай, сходи, – усмехнулся Дима, и Семен понял, что приятель разговор запомнил, и при случае обязательно пристанет с расспросами.

Пройдя через длинный коридор, соединяющий корпуса, он пришел в кабинет дежурного хирурга.

– Привет, Алексей Палыч, – сказал Семен, пожимая протянутую руку, – что тут у тебя?

– Девочка, шестнадцать лет, – сразу же начал излагать дело хирург, – боли внизу живота справа со вчерашнего вечера, симптом Щеткина-Блюмберга положительный, но как-то неявно выражен, небольшой лейкоцитоз в крови, на верхней границе нормы, со стулом проблем нет. Вроде, похоже на острый аппендицит, но и сомнения остаются.

Семен уже не в первый раз сталкивался с Алексеем Соколовым, считал его опытным хирургом, и знал, что если он сомневается, значит, и ему надо быть внимательным с пациенткой.

– Пошли, посмотрим.

Они вышли из кабинета, и, по пути к палате, Алексей предупредил:

– Там рядом с ней мать. Женщина мощная и наглая. Запросто мозг сожрет, и не поперхнется.

В палате Семен увидел худенькую девушку  с бледным лицом, лежащую на кровати, и полную невысокую женщину, которая сидела рядом на стуле. Увидев врачей, женщина вскочила и стала громко говорить:

– Где вы ходите?! У моей девочки живот болит, а вы ничего не делаете! Если с ней что-то случится, я вас по судам затаскаю!

– Женщина, не кричите, – спокойно сказал хирург, – в соседних палатах больные люди лежат, уже ночь, и вы не даете им спокойно  выздоравливать.

– Да, насрать мне на других! Мой ребенок – болен! У моей девочки сильные боли в животе!

Хирург вздохнул и показал рукой на коллегу:

– Это гинеколог. Он посмотрит на вашу девочку.

– Зачем? Она у меня девочка. Никогда и ни с кем. Я за этим слежу.

– К сожалению, и у девочек тоже бывают проблемы, – сказал Семен и сел на край кровати. Он встретился глазами с пациенткой и спросил:

– Как тебя зовут?

– Кристина.

– Скажи мне, Кристина, когда у тебя были месячные?

Мать девочки тут же встряла в разговор:

– Сейчас у неё месячные идут. Я за этим тоже слежу.

– И они пришли тогда, когда должны были?

– Ну, да, – женщина ответила неуверенно, чуть подумала, и добавила, – ну, дней на пять позже, но это ерунда, у неё бывают небольшие отклонения в ту или иную сторону, то раньше, то позже.

Семен снова посмотрел в глаза девочки и спросил, обращаясь к матери:

– И вы уверены, что она не живет половой жизнь?

– Да, – твердым голосом ответила мать, – я постоянно проверяю. Поверьте, я знаю, как выглядит девственная плева.

По тому, как девочка отвела глаза в сторону, Семен понял, что у пациентки другой ответ на его вопрос. Но озвучивать его она не будет, потому что боится маму.

Женщина категорически не позволила Семену осмотреть девочку, уверенно говоря, что вполне достаточно, что хирург её только что мучил, делал ей так больно, что бедная девочка кричала от боли. Семен пожал плечами, встал и пошел к выходу из палаты. Хирург догнал его, и, они, не слушая, как мать девочки что-то говорит им вслед, пошли к кабинету.

– Ну, что скажешь?

Семен сел на диван и уверенно сказал:

– Думаю, что мать ничего не знает, а девочка живет половой жизнью. Небольшая задержка месячных, вроде как есть, поэтому у неё может быть внематочная беременность. Но для того, чтобы уточнить этот диагноз, мне надо смотреть. Но, если у неё действительно плева на месте, то я могу посмотреть только через прямую кишку, и при подозрении на внематочную беременность, я не смогу сделать кульдоцентез.

– Погоди, Семен, а откуда беременность, если девственность на месте?

– В некоторых случаях для возникновения беременности вполне достаточно, чтобы сперма попала на наружные половые органы, – ответил Семен, – парень потерся членом о наружные половые органы, кончил и – вот вам практически непорочное зачатие.

– И что теперь делать?

– Мы с тобой, Алексей Палыч, имеем у девочки острый живот. Это показание к операции?

– Да.

– Вот и давай оперировать.

– И с каким диагнозом?

– Острый аппендицит. Думаю, что мать девочки этот диагноз устроит. А на операции мы с тобой посмотрим, что у неё в животе.

– Из аппендикулярного доступа? Семен, ты думаешь, что говоришь?

– Сделаешь его чуть пониже, ближе к лобку. Мне хватит. А матери после операции  скажешь, что были технические сложности, и пришлось немного расширить разрез.

Хирург Алексей Соколов задумчиво почесал лысину и, пожав плечами, согласился:

– Ладно. Пойду, дам матери подписать согласие на операцию, и будем подавать девочку в операционную.

Семен сидел на диване и размышлял. О разговоре с Димой, и о замужних женщинах, которые ищут любовных утех на стороне. Конечно же, он думал о каких-то других женщинах, а не о Вере. Он сам для себя решил, что вчера ему всё приснилось. Рациональная часть сознания приняла это объяснение без колебаний, – а как же иначе, нельзя же всерьез говорить о том, что этот потусторонний бред можно принять за истину. Однако маленький червячок сомнения остался, – осколок бутылочного стекла никак не вписывался в благостную картину бытия.

Снова прокрутив в памяти события бредового сна, Семен подумал о том, что смутило его там, во сне.

Реалистичность происходящего.

Там, во сне, он ни на секунду не усомнился в том, что это его жена Вера совокупляется с мужиком, лицо которого ему знакомо. Он не смог вспомнить его, но это не значит, что он его не знает. Всё, что было, – или не было, – происходило просто и обыденно. Скучно и прозаично. Женщина пришла к мужику. Легла под него. Пара десятков секунд, в течение которых мужик совершал ритмичные движения. Затем он кончил. Любовники немного поговорили. Мужик уснул, а женщина ушла.

Семен задумчиво потер переносицу.

Как-то всё это глупо. Даже, если допустим, что отец показал реальность, где Вера изменяет ему, то для чего она приходила? Главного-то не произошло, – скорее всего, она не испытала никакого удовольствия, лежа под мужиком?

Впрочем, это еще раз подтверждает идиотизм этого сна.

В кабинет заглянул Алексей и позвал:

– Ну, что, Семен, пошли в операционную.

Отбросив мысли в сторону, он встал и пошел за хирургом. Что бы ни случилось в его жизни, здесь и сейчас он врач, который должен помогать и спасать. Даже не смотря на то, что пациенты изо всех сил пытаются помешать ему выполнить клятву Гиппократа.

Девочка Кристина, получив укол в вену, погрузилась в наркотический сон. Алексей обработал операционное поле и занес скальпель над местом предполагаемого разреза.

– Вот здесь, чуть ниже к лобку, – показал указательным пальцем Семен.

– Знаю.

Острие скальпеля коснулось кожи, края раны разошлись и набухли кровью.

– Каутер, – отложив скальпель в сторону, хирург взял протянутый сестрой наконечник для электрокоагуляции сосудов.

Семен, стоя на месте ассистента, помогал Алексею до того момента, когда хирург вывел в рану неизмененный аппендикулярный отросток.

– Мда, похоже, ты был прав, – пробормотал Алексей.

– Давай меняться местами, – сказал Семен и обошел вокруг операционного стола.

Найти из небольшого разреза в непривычном месте маточную трубу и яичник довольно сложно, но Семену повезло. Максимально растянув края раны, он тупфером развел петли кишечника и сразу же нашел синюшную раздутую маточную трубу и  небольшое количество крови.

– Нам повезло, – сказал Семен, не скрывая облегчения, – внематочная беременность еще не прервалась.

Он быстро сделал то, что необходимо, и они снова поменялись местами, чтобы хирург удалил неизмененный аппендикс и послойно зашил рану. Наложив повязку, Алексей сказал:

– Спасибо, Семен Михайлович, что бы я без тебя делал.

– То же самое, – отмахнулся Семен.

– Не скажи, – покачал головой Алексей, – я бы пошел типичным доступом, разрез был бы выше, и я не смог бы найти внематочную беременность.

– Да, ладно, сегодня я тебе помог, завтра – ты мне. Кстати, матери девочки не говори, что было. Пусть думает, что у дочери острый аппендицит. А я через три дня приду на дежурство и загляну к девочке.

– Окей, – кивнул Алексей.

Чувствуя усталость, Семен покинул хирургическое отделение. К счастью, в приемном отделении гинекологии было тихо, и он сразу завалился на диван.