Воздействие на сознание – эпизод книги Страна теней

Довольно часто, мы не замечаем то, что видят глаза. Семен озвучил свою мысль, услышал её сам, и задумался. А ведь действительно, – это вполне реальная ситуация. Не заметить то, что само бросается в глаза. Такое случается сплошь и рядом. Скрытое воздействие на сознание – не понимать то, что видишь.

Они с Димой сидели в кабинете приемного отделения, пили кофе и общались. Говорили обо всем, и ни о чем. Семен больше слушал, что вещает врач-анестезиолог, иногда высказывал своё мнение, а Дима практически не закрывал рот, рассказывая о своей новой девушке, о новом ресторане в центре города, который он посетил позавчера. Потом резко сменил тему и стал говорить о болезни матери. Он высказал своё отрицательное мнение о нетрадиционных целителях и экстрасенсах, один из которых взял у матери деньги, пообещал, что избавит от любого страдания, и ничего не смог сделать. Боли в правом подреберье сохранились, опухоль в печени не уменьшилась.

Семен его поддержал, но не во всем. Да, большая часть знахарей и экстрасенсов просто дурят людей, но есть единицы тех, кто действительно могут помочь тем людям, от которых традиционная медицина отказалась.

– Очень часто мы не принимаем в расчет психологию человека. Какое-то внешнее воздействие на сознание. Оно изменяет функцию гормональной и иммунной систем, заставляя организм излечиваться. Мы, может быть, видим это, но не можем осознать своим мышлением, которое насквозь пропитано традиционным образованием.

– Ты что сейчас сказал? – удивленно спросил Дима.

– А что?

– Уж как-то чересчур умно, я толком ничего не понял. Скажи проще.

Вот тогда Семен и озвучил свою мысль о том, что увидеть и понять увиденное – две разные вещи.

– Ерунда, – отмахнулся Дима, – я всегда понимаю то, что вижу.

– Может быть, – кивнул Семен, – а вот я часто смотрю и далеко не сразу понимаю. Или вообще не понимаю. Или только через какое-то время. Впрочем, возможна и обратная ситуация – я вижу то, чего быть не может. И принимаю это, как реальность.

– А вот это типичная шизофрения, – констатировал Дима.

– Думаешь?

– Знаю.

– Ну и ладно, – вздохнул Семен, – пусть будет шизофрения. В любом случае, я полагаю, что можно видеть и не понимать, и наоборот, не видеть и понимать.

– Приведи пример.

Семен ненадолго задумался. Рассказывать приятелю о том, что к нему приходит умерший отец, пожалуй, не стоит. А вот последний случай с пациенткой на приеме, – вполне подойдет.

– Дней пять назад тетка была у меня на приеме в поликлинике. Возраст пятьдесят пять лет. Вес около ста килограммов. Живот висит, как бесформенный мешок. Наверное, года три наблюдается у нас с кистомой левого яичника.  Здоровенная такая кистома, – Семен руками изобразил окружность размером с большой футбольный мяч, – от операции категорически отказывается, в онкологический диспансер ехать отказывается. У меня полгода назад подписала отказ от лечения. Ну, я тогда подумал, что больше её не увижу – помрет от рака яичника. Отнюдь, знаешь ли. Когда она появилась, я даже не сразу её узнал. Похудела до семидесяти пяти килограммов. Кистомы в животе нет. И жалоб никаких нет.

– Прооперировали, наверное, где-нибудь?

– Никаких рубцов на животе нет. А через задний свод влагалища такую здоровенную кистому не извлечь.

– Ладно. Допустим. И что было на самом деле?

– Эта тетка нашла какую-то старушку в одной из дальних деревень. Всю осень и часть зимы у неё лечилась. Правда, она не сказала, как старушка её лечила. Сказала, только, что жила вместе с ней почти полгода. И вот результат – ничего нет.

– Не верю.

– Я сначала тоже не поверил, а потом стал думать. Может, мы чего-то не знаем? Или не понимаем? Живем, как зашоренные, в узком пространстве своего традиционного мышления. На сто процентов уверены, что человеческий организм всегда подчиняется строго определенным законам анатомии и физиологии. Если в гистологическом заключении видим диагноз «рак», то безоговорочно хороним человека, давая ему шансы на жизнь от нескольких недель до нескольких месяцев. Верим в силу скальпеля, когда рассекаем ткани в пределах здоровых тканей. Даем таблетку или назначаем инъекцию, полагая, что положительное лечебное воздействие на организм обязательно произойдет. По сути, мы те же знахари, но наше лечение имеет академическую базу и узаконено обществом. Мы прикрываемся научными выражениями и умными словами, но далеко не всегда понимаем, что происходит в организме каждого конкретного человека. И главное, – Семен сделал паузу, чтобы заострить внимание собеседника, – мы ищем болезнь и не замечаем человека, а некоторые настоящие знахари и лекари – сначала видят человека и только потом обращают внимание на болезнь. И порой, воздействие на сознание больного человека оказывается значительно действеннее, чем скальпель или инъекция.

Дима недоверчиво помотал головой, залпом допил кофе и встал.

– Ладно. Пойду, посмотрю тяжелых больных.

Семен кивнул, проводил его взглядом и тоже допил напиток.

Прошло полторы недели с тех пор, как отец посоветовал ему копать и думать. Семен углубился вниз почти на три метра, но думать у него не получалось. Или размышлял он не о том. Просто копал, поднимал землю наверх, добавлял очередной венец сруба, который медленно под своей тяжестью опускался вниз по мере того, как он извлекал грунт. Работать казалось проще, чем думать. Колодец углублялся, а проблема отодвигалась на второй план.

В кабинет заглянула медсестра.

– Скорая привезла женщину с угрожающим абортом. Идите, Семен Михайлович, работать.

Семен даже обрадовался. Если он ничем не занят, то мысли непроизвольно перемещались в направлении, которое ему пока не нравилось.

В приемном отделении сидела заплаканная женщина лет тридцати. Поговорив с ней, он посмотрел пациентку на кресле, заполнил карту, назначил сохраняющее лечение и, перед тем, как отправить в палату, сказал то, что ему подсказывала интуиция:

– Не переживайте, у вас всё будет хорошо. Гарантирую, что беременность мы сохраним, и, когда придет время, вы родите здорового ребенка.

Женщина ушла, а Семен подумал о силе психологии – воздействие на сознание. Порой доброе слово и ненавязчивое внушение могут сделать больше, чем любые другие лечебные мероприятия.

Затем, по закону парных случаев, привезли еще одну пациентку с кровотечением при беременности. Семен сделал всё то же самое, и тоже попытался успокоить молодую женщину. Но в ответ на его слова, она решительно сказала:

– Доктор, не надо мне парить мозг! Все эти сопливые «бла-бла-бла» оставьте этим дебилкам с коровьими глазами, которые мечтают о детях. У меня немного другие планы на жизнь.

Она ушла. Семен с недоумением посмотрел ей вслед, так и не поняв, зачем она забеременела, и, главное, для чего сохраняет беременность. Быстро придя к мысли, что это не его дело, и каждый выбирает свой путь, он вернулся в кабинет для отдыха, посмотрел на часы – ноль-ноль часов и пятнадцать минут – развалился на диване и закрыл глаза.

Заснуть он не успел. Минут через десять пришел Дима и прямо с порога спросил:

– Слушай, Семен, а как мне найти ту старушку, о которой ты рассказывал. Я вот подумал, что мне надо мать к ней свозить. Вдруг, поможет. Онкологи и хирурги от неё отказались. Говорят, что уже неоперабельно. А я вот тебя послушал, и подумал, что мы с ней еще не всё попробовали. Собственно, ничего ведь, кроме денег, не теряем.

Семен посмотрел на приятеля и сказал:

– Кстати, тетка та утверждала, что старушка никаких денег не брала. Помощь по хозяйству и всё.

-Ну, тем более, – Дима заметно оживился, узнав, что не надо будет платить, – говори, куда ехать.

Семен пожал плечами:

– Откуда же я знаю. Думаю, надо эту тетку найти и у неё спросить. Позвони мне послезавтра, когда я буду на приеме. Я тебе номер телефона продиктую.