Удиви меня

– Скучно, удиви меня, – она равнодушно скользнула взглядом по прозрачной стене и вышла из комнаты. Путь домой затянулся. Он тоже посмотрел на одну из привычных картин – белоснежные горные пики – и вздохнул. Долгая совместная жизнь притупляет эмоции, а пребывание на одном месте с однообразными визуальными картинами – убивает их. Может, если бы у них была возможность, хотя бы изредка, возвращаться домой…

Ему тоже скучно. И он был бы рад, если бы его кто-то удивил.

Но – прошли те времена, когда они с восторгом смотрели на горы и долины нового мира, на пустыню и океан, вдыхали воздух, напоенный свежестью луговых трав. Они верили, что их ждет бесконечная интересная жизнь.

Окружающая действительность обрыдла до рвотного состояния. Горные склоны, покрытые вечным снегом, ничего, кроме раздражения, не вызывали. Морской воздух со временем стал обжигать легкие. Бесконечность стала казаться проклятьем. Созерцание хаотичной суеты особей, созданных по образу и подобию, заставляло думать только лишь об ущербности и бессмысленности бытия. Эти существа настолько далеки от совершенства, что, казалось, у них нет, и никогда не будет никакого будущего. И главное, они постоянно убивали друг друга. Общая биомасса особей находилась на очень низком уровне, а путь домой возможен только тогда, когда созреет урожай.

Впрочем, можно попытаться изменить ситуацию…

Он подошел к прозрачной стене и прижался лбом к прохладной поверхности.

Скорее всего, попытка окажется неудачной, но это хотя бы на некоторое время развлечет…

Тяжесть древесного ствола давила на спину. Изможденный голодом, болью и бессонницей, он с трудом передвигал ноги, медленно поднимаясь на холм. Путь вверх казался бесконечным. Знал, что будет плохо, но чтобы настолько.

Нога на камне подвернулась, и он чуть не упал. Бок обжег удар плетью. Боль заставила напрячь слабеющие силы. Выпрямив ноги, он сделал следующий шаг.

Уже не слушая многоголосый шум вокруг.

Забыв, что хотел привить особям чувства доброты, милосердия и любви.

Погрузившись в боль.

Смирившись со своей участью.

А сначала всё было прекрасно. Особи встретили его, сначала с недоверием, потом с удивлением, а вскоре и с восторгом. Последователи и ученики слушали проповеди внимательно и с почтением. В какой-то момент он даже подумал, что миссия увенчается успехом, но быстро понял, что особи думают о другом.

О скором и неминуемом сокрушении врагов.

О возрождении блистательного Царства.

О своем величии подле Великого Царя.

О жизни в сытости и благоденствии.

Давящая тяжесть на спину чуть ослабла. Он с удивлением понял, что кто-то помогает ему, но практически сразу забыл об этом. Путь наверх легче от этой помощи не стал, боль в мышцах и ногах нарастала. Осознание, что всё сделанное – пустота и тщета, туманом окутало разум.

Предательство тоже можно было легко предвидеть. Материальные блага здесь и сейчас, а не мифические – завтра. Горсть монет в обмен на его жизнь. Корысть и жадность превалируют над разумом и желанием стать лучше и чище.

Любовь для них пустой звук, милосердие кажется глупостью, а путь к Богу – ритуалом.

Вот и конец. Путь завершился. Он практически сразу упал на каменистую землю и не сопротивлялся, когда его тело переместили на древесный ствол. Смотрел на небо – бездонно синее и пронзительно чистое – и думал о тех особях, которые его удивили.

В глазах Всадника он увидел желание помочь. Странное для особей на этом уровне развития. Он хотел спасти. Но совсем ненадолго, и, главное, Всадник всё равно ничего не мог сделать. Общество сильнее Личности. Оно не позволит Всаднику что-либо изменить. Впрочем, это к лучшему, – к тому моменту он уже твердо решил, что не словом, а делом сможет донести до особей чувства доброты, милосердия и любви.

Женская особь, которая считала его своим сыном. И еще одна по имени Мария, с которой он разделил ложе. Они способны любить, но пока еще не умеют умирать за любовь. Впрочем, может он многого хочет от них. Ибо смерть для особей страшна своей неизвестностью, и этот страх – абсолютен.

Резкая боль от гвоздя, пронзающего правую руку. Он стиснул зубы, чтобы не закричать. Если он хочет что-то продемонстрировать неразумным и убогим, то его смерть должна произвести на зрителей неизгладимое впечатление.

Терпение. Никакая боль не в состоянии вывести его из равновесия.

Спокойствие. Ни одна мышца на лице не дрогнет, хотя он знает, что умрет в мучениях.

Прощение. Те, кто отправил его на смерть, не услышат ни слов проклятия, ни просьб о помиловании. Он покажет им, что простил еще до того, как они решили убить его.

И любовь. К этим неразумным, злобным, жадным, трусливым, странным и убогим созданиям, которые неутомимо ползают по земле с наивной верой в выдуманных Богов и желанием выжить любой ценой.

Сознание тускнеет. Он перестал чувствовать конечности. Боль застыла сгустком где-то в области груди. Считая удары сердца, он терпеливо ждал, когда придет смерть. Новое ощущение – умирать. Может, именно за этим он пришел сюда – узнать и удивиться? Поймав ускользающую мысль, он вдруг ощутил внутренний протест и чувство, что именно здесь и сейчас он не хочет переступить черту. Он внезапно осознал, что боится смерти. Подняв голову, он посмотрел на небо и выкрикнул в пространство возникший в сознании страх.

Иррациональный страх перед неведомым будущим.

Ужас от осознания, что он не может предположить, что будет дальше.

– Когда ты закричал, – она, искусно передразнив его, негромко крикнула «Элой! Элой! Ламма савахфани!» и, рассмеявшись, продолжила, – я почти поверила в то, что ты страдаешь и боишься умирать! Классно сыграл!

– Я не играл. Я прожил эту жизнь. Я прошел этот Путь.

– Да, – она бросила на него короткий удивленный взгляд, – ну, ладно. Прожил, так прожил. Прошел, так прошел. В любом случае, мне очень понравилось.

Она провела рукой по верхней части его живота, где еще недавно краснел шрам. Положила голову на его плечо и закрыла глаза, практически сразу погрузившись в сон.

Обнаженные тела в центре абсолютно пустого пространства. Отражения в бесконечных гранях Кристалла. Они множились, заставляя сознание погружаться в бездну лечебного сна, – без сновидений, без мыслей, без боли. Время – ничто, ибо Кристалл давал им вечность.

Жить с осознанием, что смерти нет – скучнейшее из занятий. Он понял это только сейчас. Погрузившись в страдание, он в полной мере осознал самого себя, узнал смерть и принял страх. Прожив среди человеческих особей жизнь, похожую на мгновение, он принял несколько простых истин.

Смерть – это обязательный элемент жизни.

Жить вечно – бессмысленно и глупо.

Особи убоги и глупы. Они ненавидят и убивают друг друга. Злоба, зависть и жадность поселились в их сознании. Страх перед смертью заставляет всеми силами цепляться за жизнь.

Но – они живут полноценной жизнью, пусть даже она коротка. В их обществе нет скуки и равнодушия. Они способны любить, хотя боятся использовать это чувство в полную силу. Их жизнь полна эмоциями, порой пустыми и наивными, но – они не понимают, какое это счастье: жить и умирать.

Он закрыл глаза и, обдумав последнюю мысль, перестал сопротивляться, позволив Кристаллу завладеть сознанием.

В следующий раз, когда придет время удивлять, он снова придет к особям, чтобы прожить очередную быстротечную жизнь, насыщенную чувствами, мыслями, эмоциями и поисками Бога. Он придет, чтобы умереть, испытав иррациональный страх и странную радость от осознания, что снова делает шаг в неизвестность.